РЕСТАВРАЦИЯ

       Европейцы называют Марзана Шарава ‟монгольским Брейгелем‟[1].

 Балдугийн Шарав, получивший прозвище Марзан, то есть шутник, насмешник, остряк, бывший иконописец, первый художник народной революции, был родом из Гобиалтая, с юго-запада Монголии. Он родился в 1869 году в год жёлтой змеи. Его мать звали Норжин, имя отца неизвестно. Деда по матери звали Балду. Шарав был отдан на воспитание в небольшой сельский монастырь Арын-хурэ, так как его отцом был лама. В монастыре  Шарав проявил себя как талантливый художник. Об этом узнал богдо-гэгэн, правитель Монголии, и Шарав отправился из монастыря в  Да-Хурэ[2].  Дорога до столицы заняла несколько лет. Это время стало для Шарава той академией, которая позволила потом взяться за ‟Один день Монголии‟.

В столице Шарав получил покровительство богдо-гэгэна и зарабатывал тем, что писал иконы на заказ. Среди икон, приписываемых Шараву, наиболее характерна Зелёная Тара из собрания музея-монастыря Эрдэни-узу. Зелёная Тара Шарава выражает скорее народные верования монголов, чем взгляды духовенства. Она не только вполне земное существо, но и очень миловидная молоденькая женщина. Её физическая красота, положенная в основу иконы, придает образу трогательность. Телесность, эмоциональность бурханов, написанных Шаравом, вообще выделяют его иконы.

Шараву выпала миссия канонизировать в ламаистском искусстве последнего богдо-гэгэна. Он сделал несколько его портретов. Посмертный портрет богдо написан Шаравом в тот период, когда он уже активно работал в столичной типографии — крупном учреждении революционной Монголии. Этим портретом завершается большой этап жизни и творчества художника, связанный с богдо.

Женой восьмого богдо-гэгэна, нарушившего запрет ламаизма, стала Дондогдулма, монголка незнатного происхождения. Ей были пожалованы величайшие титулы, в том числе Белая Тара. Существуют два портрета Дондогдулмы, исполненные Шаравом. Первый написан на фотобумаге тонкой кисточкой. В портрете жены высокого духовного лица Шарав  увековечил также черты обыкновенной женщины из народа. Второй портрет написан около 1912 года, после коронации. Дондогдулма изображена на троне. Над нею — бурханы-покровители. На ханше корона бодисатвы, имитирующая пять лепестков лотоса.

      Шаравом также выполнены парные портреты богдо-гэгэна и его жены, хранящиеся в Хан-музее в Улан-Баторе. Фронтальное изображение хана и ханши занимает почти целиком каждое из полотен. Портреты едины по композиции, праздничности цветовой гаммы. Вместе они воспринимались как одна картина, изображающая главу государства и его супругу после коронации на ханский престол автономной Монголии. В этих и других его работах рождался светский монгольский портрет XX века, где каждая деталь должна была прославлять портретируемого. С большим почтением выполнены портреты ламы Лувсандондова, покровителя художника, тибетского ламы Балдан-хачина.

Революцией в плоскостной живописи Монголии явилось широкое, развернутое изображение народной жизни, данное Марзаном Шаравом в его картинах. Названия картины получили позднее: ‟Один день Монголии‟ (‟Один день автономной Монголии‟, ‟События одного дня‟), ‟Праздник кумыса‟ (‟Первая дойка кобылицы‟) и т. д. Великолепное знание быта своего народа и его творчества, острая наблюдательность и стремление как можно точнее передать всё самое характерное дали возможность художнику изобразить жизнь разных слоев общества автономной Монголии в точном конкретно-бытовом облике.

    В картине ‟Один день Монголии‟ на сравнительно небольшом полотне (176х136 см) изображено свыше трехсот персонажей, занятых различными делами. Художник рассказал с присущим ему юмором о том, чем жили и занимались монголы в начале нашего века, передал всё, что ждало монгола от рождения до смерти. Картина зрелищна, как народный лубок. Она построена на смене сцен, как истинно театральное произведение. ‟Один день Монголии‟ это философское раздумье народного художника о цикличности жизни. По этим и другим картинам Шарава можно составить полный этнографический атлас Монголии. Недаром Шарава называют великим этнографом, одним из первых национальных антропологов.

Впервые и единственный раз в творчестве Шарава большой хурал духовенства изображён в картине ‟Праздник кумыса‟. Художник показывает богослужение и пир. Главные персонажи богослужения изображены строго фронтально в праздничном одеянии — хурэм. Одни бурханы милостивые (с жезлом и колокольчиком), другие — грозные (с медными тарелками в руках). На пиру впервые изображены отдыхающие миряне.  На почётном месте Шарва изображает музыкантов. Они играют на самых популярных народных инструментах — морин-хурэ и лимбе. В застолье участвуют женщины и дети. Главные герои пира — ламы. Всё остальное пространство картины занято привычными повседневными занятиями скотоводов.

    Одна из картин Шарава посвящена жизни дворца богдо-гэгэна. Этот зимний дворец назвали ‟Ногон ордон‟ - ‟Зеленый дворец‟. Картина Шарава — это жизнь не самого дворца, а вокруг него. В ‟Зелёном дворце‟ две трети центральной горизонтали полотна занимает панорама резиденции Богдо и всех строений, примыкающих к ней, данная с высоты птичьего полета. Шараву приписывается ещё одна картина, названная по изображенной на ней летней резиденции богдо ‟Цаган ордон‟ - ‟Белый дворец‟. Эта картина гораздо слабее ‟Зеленого дворца‟ и оставляет впечатление незавершённой.         Также Шараву приписывают картину с видом Лхасы.

Многочастные картины Марзан Шарава являются гордостью монгольского национального искусства. Сложившаяся, вполне определенная концепция художника, энциклопедизм профессионального знания всех трудовых процессов, изображённых в картинах, исследовательский дар, владение искусством обобщения, графичность в живописи, характерная для художников Монголии,  - всё это повлияло на то, что художник богдо стал первым художником Народной революции.

Существует огромное количество легенд о жизни Шарава в период после 1921 года. Совсем ничего неизвестно о Шараве в 1915-1920 гг. Очевидно, он выполнял заказы на небольшие иконы размером с ладонь и меньше для использования их в юртах. В 1921 году Шарав приходит в столичную типографию на должность первого штатного художника народной Монголии газеты ‟Уриа‟ (‟Призыв‟, ‟Ура‟). В первом номере ‟Уриа‟, вышедшем 19 июля 1921 года, был опубликован его рисунок монгола-партизана с ружьём, трубящего в цаган-бурэ (морскую раковину). На долю Шарава выпало не только оформление первых газет и журналов, но и создание эскизов первых бумажных денег народной Монголии, первых почтовых марок, иллюстраций к первой национальной хрестоматии для школ и вообще ко всем первым изданиям нового времени. Поэтому яркие агитационные плакаты, изданные по заказу ЦК Монгольской народной партии в Петрограде, тоже считались работой Шарава. Сведений об эскизах и авторах этих плакатов не сохранилось.

Оформляя обложки различных книжных изданий МНР 1920-1930-х годов, Шарав непременно использовал какой-либо орнамент. В издании книги ‟Робинзон Крузо‟ каждая страница заключена в орнаментальную рамку. Художник изображал орнамент, который, по его мнению, соответствовал характеру и назначению книги. Для рисунка на обложку сборника сказок ‟Волшебный мертвец" Шарав выбрал кульминационный момент, когда царевич Амгалан-Явдалту-хан подходит к пещере созерцателя со спелёнутым волшебным мертвецом на спине, чтобы получить прощение за убийство семи волшебников. Вокруг рисунка изображено множество цветов. Тянущиеся вверх цветы и сплетение узоров завершает ‟крыша‟, занимающая одну пятую листа с крупным соёмбо — священным древним знаком монголов, в который входят солнце, луна, три языка пламени и другие символы.  По бокам соёмбо Шарав повторяет деталь этой эмблемы — загас: две рыбы — символ долголетия, плодовитости и бдительности.

Этот знак в виде круга из двух рыб Шарав изобразил также в пятиконечных красных звёздах на древках знамен в картине ‟Непобедимое ленинское учение‟. Картина ‟Непобедимое ленинское учение‟ это единственная дошедшая до нас станковая картина Шарава послереволюционного периода. Это первый портрет В. И. Ленина в Азии. Цветовая гамма произведения торжественна: на ярком синем фоне неба изображены красные знамёна и цветы, перед глобусом, олицетворяющим земной шар — погрудный портрет Ленина, написанный с довольно известной по советской печати фотографии.

Учеников у Шарава не было. Его главные произведения получили признание только спустя полвека после их создания. Своим бурным расцветом популярная сегодня плоскостная живопись, названная ‟монгол зураг‟ (‟монгольский рисунок‟) обязана народному декоративному искусству и творчеству Шарава, вдохнувшему в неё жизнь, движение, превратившему канонические формулы в способ изображения в мельчайших подробностях характерного, типичного в жизни своего народа.

СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ

1. Ломакина И. И. Изобразительное искусство социалистической Монголии. Улан-Батор: Госиздательство МНР, 1970. - 150 с.

2. Ломакина И. И. Марзан Шарав. М.: Изобразительное искусство,          1974. - 192 с.

3. Чутчева К. А. Изобразительное искусство Монголии XX века в контексте влияния русской художественной школы // Автореферат диссертации. Барнаул: Типография Алтайского государственного университета, 2006. - 26 с.  [электронный ресурс]. URL: http://cheloveknauka.com/v/164038/a#?page=22 [Дата обращения: 17.06.2016].